Вчера мы разговаривали по телефону.

Вчера он сказал мне, что любит меня.

Ему хочется, чтобы я говорила.

А я не привыкла.

Говорить.

Боюсь принять сильную симпатию за что-то более серьезное.

Система.

Даже, если я скажу "люблю" что это изменит?



Он очень умный.

Говорит: "ты хочешь иметь отходные пути?".

Видимо, да.

Но сейчас, когда он так все так разложил передо мной, отходные пути иметь не хочется.

Хочется все и сразу.



Еще он сказал очень важную для меня вещь. "Ты меня сегодня ждала, ты хотела видеть, и тебе было неприятно, что я не пришел, ты злилась...но в этот момент ты не думала обо мне, какие могут быть чувства у меня, ты думала о себе".

Я и правда думала только о своем личном комфорте: "как это так, я тут морально (и не только мороально) готовлюсь к его приходу, думаю об этом, а он берет и обламывает". Офигеть я эгоистка.

Он сказал: "Я очень хочу тебя понимать...я хочу понимать твои смены настроения, очень хочу тебя понять".

Это было сказано...как-то оголенно искренне, до щемящей боли в сердце. Почувствовала себя скотиной.

"Говори мне все...пожалуйста, говори мне, что тебе не нравится, что тебе неприятно, какую я хуйню сделал - говори тут же, чтобы не было вранья, которое все равно потом обнаружится".

Ох-ре-неть.

Ваня. Ты нарываешься на мою любовь:) Долгую и мучительную)

Никогда еще ни один человек не хотел прочувствовать меня, каждую ниточку, каждую струнку, каждый ветерок. Это странно, немного страшно и равносильно по ощущениям прыжку с парашютом. Сердце замирает и как-будто немного останавливается, затем падает куда-то в недры земли. Очень хочется потерять сознание. Закрыть глаза, заткнуть уши. Потому что я всегда летела одна. Я сама с упоеним страдала или радовалась этим ветрам, я регулировала скорость полета, его направление. В одном из таких полетов я вдруг ощутила под этим парашютом еще одного человека. Но парашют же расчитан только на меня! Я долго укладывала его в сумку, проверяла все веревки, выбирала цвет ткани, подшивала костюм, протирала шлем...это МОЙ парашют! А теперь я должна веревочки завязывать более крепкими узлами, докладывать запасные, теперь мне нужно думать еще о ком-то.



Раньше никого рядом со мной не было. Были люди на земле, были в самолете. Им я махала ручкой и радостно улыбалась. Меня они поздравляли и целовали. Некоторые - снимали на камеру мой полет. Некоторые - хотели прыгнуть вместе со мной. Но под другим парашютом. Некоторые даже прыгали и давали мне указания в воздухе, или просто молчаливо радовались открывающейся красоте. Но никто не летел со мной под одним парашютом. Потому что, когда ты ощущаешь себя в теле другого человек, он замечает каждый твой рывок, каждую реакцию от увиденного, судороги сердца, потепление в груди, слезящиеся глаза, дрожь в коленях. Он прослеживает твой взгляд и уже даже может предсказать мои действия или мысли.



Мне не нравилось раньше, даже когда летят со мной в одном пространстве. Это было грубо, да я сама задавала эту грубость! Я и только я являлась вектором, который указывал окружающим меня людям, как вести со мной. Я была немного агрессивна, цинична, непостоянна и отвлеченно обаятельна.



Он сразу отбрасывает всю шелуху, все то, что обмануть или отпугнуть его не может. Он раздевает меня, при этом постоянно спрашивая, насколько мне это неприятно.

Мне больно и приятно.



"Что будет, если на пути неостановимой силы встретится несдвигаемый объект?

Ответ: неостановимая сила - остановится, несдвигаемый объект - сдвинется"



Иэн Бэнкс "Шаги по стеклу"